Минувший год для тотемских театров вышел плодотворным и местного зрителя скучать не заставлял. Стоит только вспомнить спектакль в залах музея «Путешествие в прошлое с крестьянином Замараевым», один из сеансов которого стартовал в половину первого ночи, или костюмированное дефиле «История Тотьмы: краткий курс» на городской площади, ради создания которого объединились, кажется, все творческие люди города. А театральный 2015-й в Тотьме начался с вызова – вызова, который бросил как тотемской публике, так, наверное, и собственной труппе заведующий постановочной частью Народного театра Тагир Саберов, давно мечтавший о том, как «замахнуться на Уильяма нашего Шекспира».
Эксперимент по постановке отрывков из разных трагедий английского драматурга в одном спектакле под названием «Shakes-пир» сам по себе выглядел рискованным, а учитывая факт резкого омоложения труппы год тому назад – ещё и авантюрным. С тех пор, как «старая гвардия» Народного театра отправилась в самостоятельное плавание, Тагир Саберов и режиссер театра Светлана Самодурова не экспериментировали с постановками классики, давая возможность театральной молодёжи сыграться в более простых спектаклях. Но видимо, марафон спектаклей на прошлогодней «Ночи в музее» и дефиле на площади придали режиссеру и постановщику «Народного» уверенность в собственных силах: Шекспиру – быть.
Для постановки в зале молодёжного центра «Тотьма» были избраны те произведения Шекспира, которые вроде бы у всех на слуху, но которые вряд ли многими прочитаны: «Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Ромео и Джульетта». Учитывая тот факт, что на сцене должны были возникнуть лишь фрагменты каждой из этих трагедий, перед автором сценарной постановки Тагиром Саберовым стояла сложная задача сформировать целостную картину спектакля и довести до тотемской публики смыслы каждой части. Для этого автор неожиданно вводит на сцену самого Шекспира – даром, что и на Шекспира тот не очень похож (а похож на редактора «Тотемских вестей», как иронично замечает и сразу срывает аплодисменты зала «человек театра» – сам Саберов). Андрей Белозёров – тот самый редактор «Тотемских вестей» – и не пытается быть похожим на английского драматурга. Что в парике, что без парика, это насквозь гротескный образ, будто бы символизирующий то, насколько обычный и привычный Шекспир отличается от того, что был явлен тотьмичам труппой народного театра. «Что уж! – грустно замечает «драматург», – мне не привыкать, что мои тексты правят!» И, обращаясь к «человеку театра» (или всё-таки Саберову?), грустно констатирует: «Уж если Вы самого Бориса Акунина исправили…», явно намекая на переработку Саберовым комедии «Зеркало Сен-Жермена» по пьесе автора, который в нашей стране более популярен, нежели Шекспир.
Тагир Саберов (справа) и не пытается сделать из Андрея Белозёрова Шекспира
Вообще, сами диалоги «человека театра» и Шекспира, больше похожего на редактора «Тотемских вестей», довольно остроумны и успешно заменяют неподготовленному зрителю некоторый ликбез по пьесам «нашего Уильяма». Двое на сцене, перебрасываясь ироничными и порой даже саркастичными репликами, доводят до аудитории основы основ сюжетов «Короля Лира», «Отелло» и «Гамлета», а также поясняют гремучую смесь музыкальной части спектакля: тут и «Океан Эльзы», и Эминем, и Булат Окуджава со своими «Каплями датского короля» после отрывка из «Гамлета». Труднее оказывается объяснить, почему отрывки из «Ромео и Джульетты» – спектакля, который идёт лейтмотивом сценического действа, – поставлены «задом наперёд». «Ну, в наше время и так слишком много трагического…» – пытается убедить «Шекспира» Саберов, замечая, что знакомство Ромео и Джульетты в конце спектакля даёт надежду на более хороший исход, нежели прописан драматургом. Тому остаётся только сокрушённо вздыхать: «А как же катарсис? Глубокое нравственное очищение?…»
Алексей Белозеров и Елена Мишуринская обвенчаны Тагиром Саберовым – пока на сцене
Нравственное очищение зрителей для Саберова и Самодуровой явно не самоцель спектакля, но некоторые моменты вполне убедительно могут вышибить слезу. Явной творческой удачей является привлечение в спектакль творческого тандема школьников Алексея Белозёрова и Елены Мишуринской, сыгравших Ромео и Джульетту и, кажется, наконец-то вписавшихся в заданные драматургом возрастные рамки (тут «Шекспиру» корить Саберова не за что). Тем интереснее, что для обоих актёров, сыгравших самую знаменитую влюблённую пару мира, эти роли явились первыми «топовыми» после ряда второстепенных. Удалось уйти и от однобокости, часто присутствующей при отображении роли Ромео: смотря на Белозерова-младшего, вполне понимаешь, что такой пылкий влюблённый может ради своей Джульетты и Тибальта зарубить, и Париса заколоть, и на Шекспира покуситься (к счастью, или сожалению, в прямой контакт с «драматургом» его герои в ходе пьесы не вступают).
Дездемона перед сном молилась. Но её это не спасёт
Иное дело – «Отелло». Сама постановка этого отрывка выглядит чересчур прямолинейной и понятной зрителю. Отелло в видении Саберова-Самодуровой – этакий солдафон, ревнивец, не отягощённый способностью думать и рассуждать; непонятно, как и в генералы-то попал. Он верит Яго, который на сцене выглядит настолько очевидно лгущим, что все сомнения в хоть какой-то способности Отелло рационально мыслить отпадают раз и навсегда. К актерским способностям Артема Семушина (Отелло) и Николая Гудкова (Яго) вопросов нет вообще никаких; но, однако, делать из главного героя исключительно ревнивца, не способного разобраться в ситуации, – это со стороны режиссерского дуэта ход неоднозначный (за что-то же Шекспир считал Отелло своим любимым героем? – но мы уже убедились, что не Шекспир здесь правит бал, а Тагир!) Исключительно положительная Дездемона (Ирина Белозёрова) вполне достойно пытается защитить Кассио (Василий Абанин), однако генерал прямолинейно списывает всё на измену и во вспышках сценического света заканчивает свое дело: «мавр может уйти». Остаётся чувство лёгкого недоумения: что, неужели и у Шекспира в трагедии всё было настолько просто? Впрочем, можно думать о том, что формат небольшого отрывка просто не позволяет показать борьбу характеров более выпукло.
“Король Лир” – самый многолюдный фрагмент
Если «Отелло» предельно понятен и сведен к адюльтеру, то «Король Лир» для зрителя ясен куда менее, и потому после постановки «человеку театра» Саберову приходится обращаться к «Шекспиру»: ну, может, объясните хоть, за что Король Лир так Корделию-то возненавидел? Впрочем, Шекспир-редактор ответ на этот вопрос не даёт. В этой постановке убедительны все: и Лир-Саберов, чей финальный монолог звучит едва ли не самым сильным моментом во всей постановке, и Корделия (Анна Рябева), и исключительно правдоподобная злодейка Регана (Ольга Тихановская), схлестнувшаяся с сестрой (Светланой Шеменюк) не только в борьбе за наследство, но и за обычный стул. Правда, некоторая недосказанность действа остаётся вне зависимости от того, ставят изначальный (почти получасовой) или сокращённый (15-минутный) вариант «Лира»: собственно, жест помощи Лиру со стороны изгнанной Корделии остаётся за кадром.
Королева в исполнении Игоря Куксова напрочь затмевает и Офелию, и Клавдия
«Гамлет» с лёгкой руки (вернее, лёгких рук) Саберова-Самодуровой вообще превращается в комедию: герои гротескно смешны, постановка сценки, посвящённой убийству отца Гамлета, выглядит самым забавным моментом спектакля (что стоит только один Игорь Куксов, уморительно перевоплощающийся в королеву). По сути дела, весь отрывок – бенефис Николая Гудкова, неслучайно получившего роль Гамлета: в ней он органичен настолько, насколько только возможно и вполне кажется готовым к тому, чтобы сыграть главную роль в полноценной постановке «Гамлета». Отрывок «Быть или не быть?», воплощённый доброй половиной мужской части спектакля, выглядит в этом контексте несколько неожиданно: вроде по накалу драматизма и пафоса после монолога ждёшь чего-либо подобного, а получаешь – королеву в исполнении Игоря Куксова.
Однако, в этом – весь саберовский Shakes-пир, и за всей этой фантасмагорией чрезвычайно интересно следить: сложно было ожидать чего-то однозначного от человека, который шаг за шагом, последовательно, приучил тотьмичей любить театр и ценить в нём не только постановки, близкие и понятные зрителю, но и более сложные, «многослойные» и заставляющие задуматься. Сам стиль Саберова, признающегося в открытую: «Мне близок сарказм», не может не восхищать, ведь именно благодаря ему Тотемский народный с любым составом – старым или новым – считается безусловным «знаком качества» на уровне области. Разумеется, в этом заслуга и молодых артистов: они выложились на все сто – настолько, что «Shakes-пир» можно считать безусловной удачей и пока что культурным событием № 1 тотемского 2015-го.
А самое главное, что при всём при этом Народному театру удаётся чётко выдерживать грань между юмором и пошлостью, между смелостью в постановках и откровенным переиначиванием текстов, между фантасмагорией и ирреальностью. Думается, что в этом – немалая заслуга режиссёра театра Светланы Самодуровой, которая может трезво оценить полёт фантазии постановщика и иногда умерить его пыл. Творческий дуэт Саберова-Самодуровой – пожалуй, на сегодняшний день одно из главных достижений тотемской культуры и чрезвычайно любопытный эксперимент, за которым хочется наблюдать снова и снова. Хочется надеяться, что этот тандем не разрушат никакие оптимизационные волны.
Алексей Новосёлов, директор Тотемского музейного объединения специально для туристско-информационного сайта Тотемского района tourizm-totma.ru
